Струны души - Страница 26

Первую половину пути Роуз думала только о нем. Она понимала, что не может бороться с чувствами, которые он пробудил в ней. Этот мужчина имел безграничную власть над ее сердцем. Восемь лет, прошедшие с первой их встречи, и приобретенная уверенность в себе не помогли ей устоять перед обаянием и умом Дилана. И с этим нужно было смириться.

Роуз пыталась понять, что же ей делать дальше. Она, как и раньше, боялась довериться Дилану и не очень верила в искренность его слов. К тому же теперь ей было понятно, что в сложившейся ситуации она рискует слишком многим. Ведь страсть, бушующая в ее сердце, неумолимо перерождалась в самую настоящую любовь.

Но и расстаться с Диланом у нее не было сил. Оставалось одно: наконец решиться и рассказать ему о том, что они встречались в Реддике. Тогда одним препятствием будет меньше.

Я сделаю это, когда встречусь с ним в Голуэе, уже в который раз говорила себе Роуз. И тогда у нас появится реальная возможность построить наше будущее вместе. Я уже не стану оглядываться назад, хитрить и обманывать. Мы станем настоящей парой…

И Роуз погрузилась в море фантазий. Она представляла себе их поездку к ее маме, потом возвращение в Дублин, прогулки, объятия, бесконечные занятия любовью… Вскоре Роуз уже видела себя в белом платье и с обручальным кольцом на пальце. Еще чуть-чуть — и ее живое воображение добралось бы и до рождения ребенка.

Но тут Роуз бросила взгляд в окно и увидела, что поезд едет по мосту через Шэннон. Значит, до Голуэя оставалось полтора часа. И мысли устремились к матери, которая ждет ее приезда. Конечно, волнение за ее здоровье ни на минуту не покидало Роуз. Просто за время, что прошло с момента ее звонка, она настолько свыклась с этим чувством, что уже не замечала, в каком нервном состоянии находится.

Когда поезд остановился на вокзале в самом Голуэе, Роуз вышла из вагона и села в такси. Конечно, можно было бы доехать и на рейсовом автобусе, но она не хотела ждать ни минуты.

Водитель повез ее знакомым маршрутом в родной город. Этот путь Роуз проделывала в детстве дважды в неделю, когда ездила к учителю живописи. Тогда ей казалось, что мир огромен, а получасовая поездка — целое путешествие. Сейчас же Роуз не успела опомниться, как оказалась перед знакомым домом с маленьким садиком.

Но в этот раз миссис Дандоу не выбежала встречать свою дочь. Вместо нее на пороге появилась их соседка. Роуз хорошо знала миссис Памелу Дауни и звала ее просто тетей Пам. Она была матерью той самой Ребекки, с которой Роуз дружила с детства.

— Рози, как хорошо, что ты приехала! — воскликнула пожилая женщина и тут же заключила ее в свои крепкие объятия. Тетя Пам всегда отличалась добродушным и очень открытым характером. — Проходи же скорее!

Когда Роуз узнала, что тетя Пам практически поселилась в их доме, чтобы ухаживать за мамой, у нее сразу отлегло от сердца. Ведь та была не только доброй женщиной, но еще и хорошей медсестрой. Миссис Дауни всю жизнь проработала в местной больнице.

Роуз сразу же поднялась в спальню и застала мать в бодром расположении духа. Выяснилось, что она находится не в таком ужасном состоянии, как это казалось Роуз. Мать лежала на кровати, потому что врачи пока запрещали ей много ходить. Но она улыбалась, и цвет лица был свежий.

— Теперь твоя мама пойдет на поправку еще быстрее, — сказала тетя Пам, забирая с прикроватной тумбочки поднос с чаем. — А вот несколько дней назад ей было совсем худо. Но врачи говорят, что ее здоровье постепенно восстановится, так что не волнуйся.

— Когда я увидела вас здесь, то сразу же успокоилась, — ответила ей Роуз. Она сидела на краешке кровати и держала мать за руку.

— Честно говоря, — вступила в разговор миссис Дандоу, — доктор О'Брайен считал, что нет особой нужды вызывать тебя из Дублина. Но мне очень хотелось с тобой увидеться. Ведь ты не была у нас уже три месяца.

— Очень хорошо, что ты мне позвонила, — наклонившись к ней, произнесла Роуз. — Теперь у тебя появилась наконец масса свободного времени. И мы проведем его вместе, как в детстве.

Миссис Дандоу широко улыбнулась, а тетя Пам вышла, чтобы оставить мать и дочь наедине.

Так как было уже поздно, Роуз не стала долго засиживаться у нее в комнате и скоро пошла к себе. Надо было распаковать вещи и принять ванну. В холле второго этажа она остановилась и долго смотрела на картину — ту самую, которую покойная бабуля решила не продавать О’Гилви.

Потом Роуз лежала на своей узкой девичьей кровати и прислушивалась к шорохам старого дома, вдыхала его особенный запах и следила за лунными бликами на стенах, которые складывались в такие же узоры, как и восемь лет назад.

И, как и тогда, Роуз думала о Дилане. Она уже скучала по нему. Здесь, в родной спальне, среди привычных вещей, она вновь ощутила себя маленькой влюбленной девочкой. Ей грезилось, что он сейчас сидит внизу, в гостиной, и рассматривает пейзажи, которые купил у бабули. Эти фантазии странным образом тревожили ее, пробуждая в душе всепоглощающую волну нежности к возлюбленному.

Да-да, именно нежности. С момента их встречи в галерее Роуз сгорала от желания, у нее голова шла кругом от каждого прикосновения Дилана. Но сейчас первоначальный всплеск страсти улегся, оставив место для более глубоких чувств.

У Роуз было такое ощущение, что их сердца связывает невидимая нить. И она заставляет ее постоянно стремиться к Дилану, думать о нем. Без него Роуз чувствовала себя одинокой. А невероятная прихоть судьбы, которая вновь соединила их, в этом доме воспринималась как нечто закономерное и правильное.