Струны души - Страница 4

— Мы с бабушкой волнуемся за тебя, — продолжала миссис Дандоу. — Подумай о том, что случится, когда он уедет и…

— Я отказываюсь говорить о Дилане, — твердо произнесла Роуз. — Или мы меняем тему, или я ухожу к себе!

Аманда Дандоу замолчала и взяла в руки чашку с кофе.

Однако ее слова упали на благодатную почву. Роуз думала о предположении матери все утро. И когда Дилан не вышел к завтраку, испугалась силы своего разочарования. Ей действительно очень хотелось увидеть его, и это не могло не тревожить.

Девушка потерянно сидела в своей комнате, мысленно перебирала события последних трех дней… и ничего утешительного не находила. Волнение, радость от встреч с Диланом, желание не сводить с него глаз — все прямо-таки кричало о чувстве, появление которого она пропустила.

Ничего подобного ей еще не приходилось испытывать. Ее никогда не тянуло ни к одному парню из Реддика. Значит, вот как это происходит, думала она. Неужели ко мне пришла первая любовь, о которой пишут в романах?

Когда наступило время обеда, Роуз и хотела, и боялась встречи с Диланом. Она услышала, как хлопнула дверь, почувствовала легкий запах его одеколона, но не могла поднять головы от тарелки. Молодой человек сел, начался непринужденный разговор, в котором Роуз, однако, участия не принимала.

В голове девушки шла быстрая, неподвластная ей работа. Слова матери стали ключом к ее сердечной головоломке. И теперь разрозненные обрывки мыслей и чувств головокружительным образом складывались в единое целое. К концу обеда Роуз поняла, что влюбилась в недосягаемого мистера О’Гилви.

— Ну, как мы проведем этот день? — спросил Дилан, отставляя пустую тарелку. — Роуз, у тебя есть какие-нибудь планы?

— Мне надо заниматься, — пробормотала девушка, все так же не осмеливаясь поднять на него взгляд. — Делать домашнее задание.

И она, встав из-за стола, направилась в свою комнату. Но не села там за письменный стол, а, подойдя к зеркалу, долго изучала свое отражение. Потом вздохнула и повернулась к окну.

Не сегодня, так завтра дороги расчистят, и Дилан уедет, говорила она себе, глядя на заваленные снегом улицы. У меня не может быть ничего общего ни с ним, ни с его миром. Значит, надо перебороть себя. В конце концов, первая любовь всегда бывает неразделенной и потому возвышает душу. Так пишут в книгах.

Но вопреки здравому смыслу, воображение уносило Роуз вдаль с силой и самозабвением, знакомым лишь юным и влюбленным. Она видела себя в больших городах, вместе с Диланом, среди интересных людей и своих картин, которые все признавали талантливыми…

Мы же на самом деле можем стать друзьями, убеждала себя Роуз, не в силах отказаться от красивых грез. Он говорил мне, что я необычная. Мы обменяемся адресами, будем переписываться, а потом я вырасту, стану очень красивой, и Дилан полюбит меня. Ведь все может быть!

Сгущались сумерки. После легкого ужина, когда мама с бабушкой ушли в кухню, молодые люди остались в гостиной. Запертым непогодой в небольшом доме, им ничего не оставалось, как слушать друг друга, обмениваться взглядами и мыслями.

— В Реддике, наверное, мало молодежи? — спросил ее Дилан.

— Да. Я тут особо ни с кем не общаюсь, — призналась Роуз. — Хотя есть у меня одна подружка…

— А как насчет парней? — Дилан сидел в кресле, и на него падали яркие отсветы пламени камина. В руках он держал бокал с вином, черты его лица смягчились, взгляд потеплел.

— Ну… ничего, — запинаясь, произнесла Роуз. — То есть никак. Мне никто не нравится.

— Неужели? — Дилан пристально смотрел на нее и увидел, что девушка очень смущена. — А как же танцы, рождественские гуляния на улицах рука об руку? Поцелуи?..

Она бросила взгляд на бокал вина в его ладони. Наверное, выпил лишнего, подумала Роуз, которой их разговор перестал нравиться.

— Ничего такого нет, — довольно резко ответила она. — Если бы ты видел местных парней или слышал их, то понял бы, что общаться с ними невыносимо.

— Хм, — издал неопределенный звук Дилан и, сделав еще глоток вина, снова посмотрел на Роуз.

Она почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Воздух вокруг как будто сгустился. Роуз отчаянно захотелось встать и уйти, но тело не повиновалось.

Вдруг Дилан поставил бокал, поднялся и сел рядом с ней на диван. Чувство неведомой опасности охватило девушку. Роуз приоткрыла рот, намереваясь сказать ему «спокойной ночи» и уйти, но он вдруг наклонился и коснулся губами ее губ.

Это был легкий, почти невесомый поцелуй. Роуз почувствовала запах красного вина, аромат одеколона и мужской кожи… Все закончилось так же внезапно, как и началось. Туман в голове Роуз рассеялся, и реальность первого поцелуя обрушилась на нее со всей силой. Она задрожала всем телом и судорожно глотнула воздуха, ощутив на глазах слезы.

— О боже, — произнес Дилан и отодвинулся от нее. — Роуз, прости меня, пожалуйста. Я… я не хотел…

Не обращая внимания на его слова, она встала и как лунатик направилась к двери.

— Просто ты так отличаешься от всех женщин, которых я знаю, — сказал меж тем Дилан. Казалось, он забыл, что перед ним почти девочка, которой не следует слышать подобные объяснения, и продолжил: — Я не мог сдержаться и не узнать, каково это — целовать такое чистое создание, как ты.

— Ни… ничего страшного, — деревянным голосом произнесла Роуз. — Мне пора идти спать.

Дилан вскочил и подошел к ней. Взяв ее за руку, он сказал:

— Давай забудем, что произошло. Хорошо?

— Хорошо, — эхом повторила Роуз и подняла на него взгляд, полный странного огня. — Только… я не понимаю, что произошло.